декабрь 2023 года
Уважаемые педагоги и выпускники школы №1!
Юбилей школы! Юбилей — это событие, которое не проходит незамеченным в жизни каждого. Юбилеи бывают маленькие и большие, это всегда итог прожитого отрезка времени человека. А вот юбилей школы — это праздник для всех, кто когда-то был её учеником или учителем, а также родителями, чьи дети учились в ней. А уж 85-летний юбилей — событие для многих поколений! В этом году школа № 1 отмечает именно такое событие.
от 1937 года до 2023 года
Воспоминания Э.С. Борисова в своей книге «Демоверсия моей жизни»
…ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ ЧУДЕСНЫЕ
Впрочем, не скрою, сидит в моем сердце и маленькая детская обида на маму. Почему она не пришла меня встретить после уроков в мой первый школьный день? Я был первоклассником, неуверенным в себе, встревоженным, немного напуганным совершенно новой для меня обстановкой. Всех встретили с пирожками, сладостями, расспросами, а я постоял в надежде, что и меня ждут, и один грустно побрел домой. Тут нет ничьей вины, наверное, у родителей были веские причины, возможно, они не могли оставить работу, а бабушка — мою малолетнюю сестрицу. А может быть просто они считали меня уже вполне взрослым самостоятельным человеком. Что ж надо было оправдывать это звание.
Цели ясны, задачи поставлены
Не знаю почему, но с самых первых дней пребывания в школе я знал, что стану отличником. Хотя и пришел в первый класс не отягощенный багажом знаний, читать и писать не умел. Почему — то считалось, что ребенка нельзя учить дома, иначе учителям придется его потом переучивать. Странное убеждение, впрочем, оно сродни нынешней крайности — непременно втиснуть в свое чадо как можно больше знаний в самом раннем возрасте. В общем, первого сентября тысяча девятьсот пятьдесят пятого года одетый в новую школьную форму: серая гимнастерка, подпоясанная широким ремнем, широкие суконные брюки, я отправился в первый класс школы номер семь города Молотовска. К форме полагалась еще фуражка, именуемая почему-то в народе «гоминьдановка», от названия политической партии Тайваня. Фуражки моего размера не нашлось, и на зависть всему классу я ходил в кепке. Школа располагалась в пятистах метрах от нашего дома, на соседней улице. Честно скажу, особо приятных воспоминаний от первого года обучения в ней у меня не осталось. Сначала не понравилось, что на первой школьной линейке я не увидел среди старшеклассников ни одного парня, выстроились только девочки. Узнал, что до этого года школа была женской, и наш набор первый смешанный, стали обучать и мальчиков, девочек вместе. Первоклашек было много: минимум семь первых классов, я поступил в первый «Ж». Но всё же школа оставалась таким девичьим царством. Не понравилось также и количество учеников, классы, а в переменки и коридоры были переполнены разного возраста детьми, и все это шумело, жужжало, как пчёлы в улье. Я сосредоточился на учёбе, овладевать знаниями мне нравилось, главное, у меня получалось, наградой стали отличные оценки. И во второй класс я перешел уже умея бойко читать, хорошо писать и считать, и к счастью, это была уже другая школа, еще зимой наша семья переехала в двухкомнатную квартиру на улице Ломоносова 29/34. Дом деревянный, двухэтажный, довольно большой, потому что в нём было целых тридцать квартир. К слову сказать, в этом доме я прожил до самой своей женитьбы.
Рядом располагалась школа номер один, куда я поступил учиться во второй класс. Здесь была уже совсем другая обстановка. Тогда стали большое внимание уделять профессиональной ориентации школьников, стремились, чтобы выпускники школ к концу обучения могли овладеть какой-нибудь рабочей специальностью. Рабочие руки требовались растущим заводам. Наша школа имела политехнический уклон, и вместе с аттестатом зрелости мы получали удостоверение союзного образца о получении
профессии специалиста первого или второго разряда. Юноши прямо с порога школы могли работать слесарями механо-сборочных работ, девушки обучались на продавцов промышленных товаров или швей верхней мужской одежды. Мои одноклассницы сплошь хотели стать продавцами, знаю, что некоторые так и остались ими до пенсии.
Всерьёз осваивать будущую профессию мы начали уже в четвертом классе, до седьмого на уроках труда нас учили слесарному и столярному делу, в восьмом — токарному. Мастерские для этого были оборудованы всеми необходимыми инструментами и станками, поэтому процесс учебы казался увлекательным, мы относились к нему серьезно.
В девятых–одиннадцатых классах одна треть учебных занятий была посвящена профессиональной подготовке и только две трети уделялось школьным дисциплинам. Тут уже нам поручали порой очень ответственные задания. Например, городские автобусы тогда переходили на кассы самообслуживания, специальной конструкции. Пассажиры опускали в кассу свои пятачки, через специальное устройство вручную отматывая нужное количество билетов. Замечу, что всё было основано на честности, никто ведь не следил за тем, сколько ты бросаешь денег. Но граждане были щепетильны, недостачи случались редко. Так вот автобусные кассы для северодвинского пассажирского транспорта делали и мы, девятиклассники первой школы, причем наладили, считай, почти мелко серийное производство. Дело это непростое: сам корпус изготавливали из тонкой стали, её вручную штамповали на специальных формах, затем стальные листы склепывали, получался такой ящик, это была нижняя часть. Верхняя представляла собой прозрачную гнутую высокую крышку из оргстекла со щелью для приёма монет. Эти части разделял металлический лист, который свободно качался на стержне. Монета падает — одна сторона листа опускается, позволяя деньгам падать дальше в нижний металлический ящик. Сбоку крепился протяжный механизм для билетов. Вот такая непростая конструкция. Сейчас трудно поверить, но мы делали это! Для нашей практики во дворе школы построили специальное здание — мастерские, оборудованные по всем правилам производства.
В десятом и одиннадцатом классе мы уже учились так — две недели в школе, неделя — производственная практика. Юноши работали в цехах Севмашпредприятия, девушки — в универмаге «Радуга». Я вместе с ребятами из класса проходил практику как ученик производственного обучения в инструментальном цехе номер одиннадцать. Два других класса работали в машиностроительных цехах номер восемь и номер четыре. За свою работу мы получали зарплату, её выдавали в школьной кассе, так что учителя сразу видели, кто как потрудился. У меня в среднем за полторы недели практики в цехе в месяц выходило по десять — пятнадцать, а то и двадцать рублей, это был для школьника приличный постоянный заработок, хорошие брюки тогда можно было купить рублей за десять. Трудовые навыки, полученные в школе, помогли многим стать классными профессионалами — рабочими, инженерами. Да и просто, если дома случается какая — то поломка сантехники, бытовых устройств, нам не надо бежать к мастеру, мы многое умеем делать своими руками. Добавлю, что несмотря на такое большое внимание к профессиональной подготовке, с нас никто не снимал обязанностей осваивать школьную программу в полном объеме, точно так же, как ее осваивали ученики обычных школ. Так что нагрузка у нас была больше, но это мне, например, даже нравилось, дисциплинировало, требовало большего внимания на уроках, умения концентрироваться. Для меня это был своеобразный вызов, желание доказать, что ты чего — то стоишь. Впрочем, учёба мне давалась довольно легко: достаточно слушать и запоминать, что говорит учитель, и обязательно делать домашнее задание. Кроме того, я был любознателен от природы, много читал, благо библиотеке нашей можно было позавидовать. Немаловажно и то, что в семье царил культ учёбы, особенно трепетно относилась к нашему с сестрой образованию неграмотная бабушка. Когда мы только переехали в новую квартиру, самое почетное место в ней занял большой письменный стол. За ним я окончил школу и институт, за ним выучилась впоследствии и моя дочь Ирина. Так что его вполне можно было назвать «многоуважаемый стол». Как только я или моя сестра усаживались делать уроки, в квартире наступала полная тишина, бабушка выключала радио даже на кухне, сама передвигалась неслышно, а уж о том, чтобы кто–то в это время зашел в квартиру, к примеру, мои друзья или бабушкины подружки, не могло быть и речи. Ничто не отвлекало, приходилось всё время уделять именно урокам.
Сохранилось в памяти
Говорят, с возрастом человек во всех подробностях может вспоминать свои детские и юношеские годы и забывать о том, что было вчера. Видимо я еще не достиг этих лет, а потому не склонен выплескивать сейчас на страницы всё, что было раньше. Но о каких-то моментах хороших и не очень, хочется рассказать. Вот, к примеру, день, когда нас принимали в пионеры — двадцать третьего февраля тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года. Я был еще второклассником, нас привели в клуб зенитного артиллерийского полка на Железнодорожной улице. По торжественному случаю велено было нарядиться в белые рубашки с короткими рукавами, а в зале оказалось ужасно холодно. Пока говорили важные слова, пока мы повторяли за ведущим клятву юных пионеров, пока повязали нам галстуки, мы замерзли до посинения. И наши учителя, и наши вожатые видели это, но ритуал не сократили, не позволили накинуть пальто хотя бы? Такую любовь к ритуалам и безразличие к людям наблюдал много раз в последующей жизни. раз наблюдал, в том числе и у нас в Северодвинске.
Но это так, к слову, потому что запомнил я день приема в пионеры совсем не по той причине. Важно, что клуб был артиллерийского полка, а его зенитные пушки 52-К, калибром 88 миллиметров стояли в окружении земляных брустверов по дороге на Малую Кудьму, где сейчас рынок «Вертолетка», эти орудия охраняли небо над Северодвинском. Но сам год запомнился не только этим, в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году город наш переименовали, и он стал носить не имя партийного деятеля, которого сместили со всех постов за участие в «антипартийной группировке», его назвали просто Северодвинском, хоть и стоял не на реке, а на море, наверное, потому, что Беломорск уже был.
Учат в школе, учат в школе, учат в школе
Ещё в начальных классах я настраивал себя на отличную учебу, но это вовсе не означало, что целыми днями зубрил, смирно сидел на уроках, сторонился тех, кому учеба давалась хуже. Обычный, такой же, как все, порой и хулиганистый, и задиристый. В общем бывали и у меня конфликты с учителями. Помню, в седьмом классе учитель истории по фамилии Попова (имя отчество, к сожалению, не запомнил, она преподавала нам всего год) за какой-то проступок вообще дважды не допустила меня к урокам, а когда разрешила сесть за парту, то перестала спрашивать, вызывать к доске. Четверть заканчивалась, а я оставался без оценки, а главное, не понимал тяжести своей вины и логику учителя, ведь я уж и прощения просил, и к урокам готовился исправно. Нет, и всё! Тогда набрался смелости, догнал ее на учительской лестнице, куда ученикам входить запрещалось, и напрямую спросил, какую оценку мне ждать за четверть, если меня ни разу не спрашивали. Странно, но учитель остановилась, задала мне первый попавшийся вопрос, выслушала на ходу, и поставила четверку. Отлегло от сердца, я правда переживал за оценки и не хотел огорчать родителей.
Удивил меня однажды и урок географии в седьмом классе. Мы изучали физическую карту европейской части СССР. Я с огорчением обнаружил, что в Архангельской области полезных ископаемых нет. На карте стояли лишь два значка: ёлка и рыба — заготовка леса и лов рыбы. Рядом на Северо-Востоке в республике Коми и уголь, и нефть, а у нас — ничего. Спросил у учителя, не может же быть, чтобы на такой большой территории ничего не добывалось. Ответ был слегка насмешливым и весьма убедительным: «Ты что, Борисов, не видишь, что вокруг нас одни болота, какие в болотах могут быть полезные ископаемые». Все подивились моей несообразительности, а я поверил учителю. Но всего через несколько лет в Северодвинск прибыла мощно оснащенная геологическая партия из трехсот человек. В результате изысканий около Нёноксы и недалеко от Архангельска открыли кемберлитовые трубки, и сегодня наша область занимает второе место в России по учтенным запасам алмазов. Нефть и газ нашли в тундре, открыты месторождения бокситов, свинца, цинка, глин, известняка, других полезных ископаемых. Ну, ладно учитель свято верила тому, что было отражено на карте, но про тот же известняк она должна была знать, он добывался в Орлецах с незапамятных времен, и гипсовый завод в Исакогорке вовсю работал, а соль в Сольвычегодске и той же Неноксе? В общем, вывод такой: хочешь знать какой-то предмет досконально — изучи его сам. В седьмом классе это стало для меня откровением.
И ещё одна история, связанная с географией. Это случилось уже в одиннадцатом классе. Представьте себе, нам по восемнадцать лет. А учит нас молоденькая выпускница пединститута, да ещё и очень собой недурна. Мальчишки на нее поглядывают, девчонки злятся и ревнуют. Я как-то оказался вне этого напряженного поля, даже не знаю почему. В общем всё происходило не очень-то и заметно до поры до времени, но тут грянула строгая комиссия из Архангельска. Пришли на урок посмотреть, как молодая учительница справляется со своими обязанностями. Тема урока была посвящена промышленно-хозяйственному комплексу Волго-Вятского экономического района на примере Кировской области. Это было наше домашнее задание, и учитель начала с вызова к доске своих лучших учениц, одна претендовала на золотую медаль, другая — на серебряную. Обе, потупив взор, ответили, что к уроку не готовы. К изумлению комиссии и учителя, отказалась отвечать и третья ученица. Понятно, что всё это разыгрывалось на глазах комиссии неспроста, и замысел учениц был полон коварства — проучить красавицу, опозорить публично. Педагог уже чуть не плачет, обращается к ещё одному будущему медалисту — ко мне, а я, надо сказать, отвечал у доски на прошлом уроке и получил свою пятёрку. Понятно, что так тщательно уже и не готовился, не ожидал, что спросят. Но молоденькую географичку надо было выручать, мне с ней делить было нечего. И я вышел к доске, судорожно соображая, с чего начать, слово «Вятка» ассоциировалось у меня лишь с названием мотороллера, который купил недавно с рук мой знакомый. Мы отремонтировали подержанную «Вятку» и катались на ней по городу. Вот с мотороллера я и начал, рассуждая, откуда у него такое название, вспомнил, что так раньше назывался город Киров, рассказал о том, какие инновации применяли Кировские специалисты при изготовлении такой замечательной машины, чем она отличается от западных аналогов. Я говорил непрерывно, а сам тем временем внимательно изучал крупномасштабную карту Кировской области, на которой всё было нарисовано и даже написано по теме урока. Закончив с мотороллером, я подробнейшим образом рассказал о реках и лесах Предуралья, читая названия по карте, дал характеристику природным условиям, промышленности и сельскому хозяйству по таблице, нарисованной в углу карты.
Получил очередную пятерку, неодобрительные взгляды школьных подруг и одобрение комиссии, отметившей, что в своём ответе я ушел далеко за рамки школьной программы. Честь молодого педагога была спасена, но я ожидал благодарности напрасно, хотя бы по голове погладила…
Хочу немного помечтать
В заголовок я вынес тему сочинения, которая была предложена старшеклассникам на областном конкурсе по литературе. Свои фантазии должны были излагать на бумаге ученики девятых, десятых и одиннадцатых классов. Я придумал, что случайно нашёл шапку — невидимку и в ней отправился в ночное путешествие по предприятиям города, посетил городскую Теплоэлектроцентраль, завод «Севдормаш», хлебозавод… Добавлю, что почти везде до этого мы побывали с экскурсиями, так что я знал, как всё устроено, как работает, что происходит ночью. Словом, подробно описал то, что уже видел. Моё сочинение признали лучшим и зачитывали его вслух во всех старших классах. Литературу у нас тогда вела преподаватель Ленинградского университета, она приехала в Северодвинск с мужем, который был в нашем городе в командировке в качестве строителя — энергетика и возводил вторую очередь ТЭЦ-1, как главный инженер проекта. Мне льстило, что педагог такого высокого уровня похвалила мой опус. Но всё же, на мой взгляд, она была несправедлива к нам, провинциальным школьникам, сомневаясь, что мы сможем когда-нибудь стать студентами филологического факультета ЛГУ, в перспективе она видела нас лишь абитуриентами столь престижного университета. Что поделать? Провинциалы…
Человек в космосе
А об этом мечтали, наверное, все — отправиться в космос. Мы следили за полётом наших первых спутников, космических ракет с собаками на борту. Эта отрасль в нашей стране развивалась стремительно, поистине, мы были здесь лучшими в мире. Все ждали полёта в космос человека. Я первым в нашей школе узнал о Гагарине. Дело в том, что как раз в этот день двенадцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят первого года я заболел гриппом и лежал в постели с высокой температурой. Радиоприёмники тогда в каждом доме работали непрерывно, передачи шли фоном, иногда, если было особенно интересно, прибавляли звук и слушали внимательно. У нас аппарат располагался прямо над моей тахтой. Я лежал в постели и слегка улавливал ухом какую — то утреннюю программу, неожиданно в десять часов она прервалась, и зазвучал всемирно известный голос диктора Всесоюзного радио Юрия Левитана. Он торжественно зачитал сообщение о том, что в нашей стране запущен космический корабль — спутник с человеком на борту — майором Юрием Алексеевичем Гагариным. То-то было ликование, несмотря на болезнь, хотелось прыгать от радости, жаль только, что товарищи мои, одноклассники об этом ещё не знали, они-то сидели на уроках. Впрочем, пришлось потом пожалеть и о том, что сам не смог участвовать в школьном митинге, прошедшем в этот день. Первый полет в космосе длился всего сто восемь минут, но тогда это была целая вечность. Четырнадцатого апреля на Красной площади десятки тысяч людей встречали и приветствовали своего героя — Юрия Алексеевича Гагарина. Через много лет мне рассказали о нем два участника этого торжества.
Леонид Степанович Павлов — мой начальник, учитель и наставник в первые годы работы на Севмаше в качестве инженера, в тысяча девятьсот шестьдесят первом году был председателем Северодвинского горисполкома. Как он оказался в тот день в Москве, я не помню, рассказывал, попал в колонну, которая в числе первых шагнула на Красную площадь. Предполагалось, что люди пройдут мимо Мавзолея, и встанут где — то у Лобногместа, то есть слишком далеко от площадки, где будут разворачиваться события. Все в колонне были радостно возбуждены и решили повернуть прямо к Мавзолею. Попытки милиции направить людей к тому месту, которое было определено сценарием для павловской колонны,, не увенчались успехом, потому что сзади уже напирали новые колонны, в том числе те, кому было отведена лучшая площадка. Кое-как разрулили, и Павлов мне потом с восторгом рассказывал, что он стоял в нескольких метрах от космонавта и руководства страны.
Ждут меня река и лес
В школьные годы одним из самых любимых наших развлечений были туристические походы. В сопровождении учителей, пионервожатых мы с удовольствием отправлялись в путешествия по близлежащим местам, изучали их, узнавали историю. Первый наш поход состоялся в июне тысяча девятьсот пятьдесят девятого года по окончании четвертого класса. Это было настоящее серьёзное путешествие, руководила которым старшая пионервожатая нашей школы. К сожалению, имени ее я не помню. На поезде мы доехали до поморской деревни Солза, там переночевали и двинулись по берегу Белого моря в сторону Нёноксы. Для десятилетних детей это был неблизкий путь около двадцати километров. По дороге выяснилось ещё, что вожатая дороги не знает, карты и компаса у нас не было, но поскольку шли всё время по побережью, делали привалы, отдыхали, то и не заблудились, и дошли довольно скоро. Внимательно разглядывали окрестности, наблюдали за природой, в одном месте прибрежный песок был удивительного цвета — абсолютно красный, до сих пор не могу найти объяснение этому явлению.
Дошли до Нёноксы, стали рассматривать её старинные полуразрушенные храмы, колокольни, все они были в аварийном состоянии. Мы не понимали тогда, какую культурную ценность представляли собой эти уникальные по своей архитектуре сооружения, для нас пионеров — атеистов умирание религиозных объектов было естественным. Из любопытства мы залезли в одну из церквей, отодвинув ржавый засов, на котором не было никаких замков. Внутри все оказалось разрушено и разорено: груды мусора, поломанные киоты от икон, самих икон не было. Честно скажу, на нас это не произвело никакого впечатления, такое было воспитание. Сказали, что в единственной сохранившейся кладбищенской церкви порой идут службы и бывает священник, но туда мы, конечно, не пошли, а уж встречи со священником — ярким представителем мракобесия, и вовсе опасались. Разрушены были в Неноксе и остатки древних солеварен, в общем, все, что касалось истории старинного поморского села. Переночевали мы в школе, а домой возвращались уже на поезде.
 |
Полную версию главы
«ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ ЧУДЕСНЫЕ» вы найдете здесь:
|